25.02.2016; www.nv.am

Недавно в одной из ереванских газет появилось озаглавленное «Браво, министр» «открытое письмо» Гагика Таманяна – внука великого зодчего.

Узнав, явно с чьей-то подачи, что Министерство градостроительства объединяет Национальный музей-институт архитектуры и Музей Александра Таманяна в единый Музей-институт А.Таманяна, он пишет из Лондона, что музей деда закрывается и уничтожается. Он также грозит, что ни пылинки из разрушенного музея не попадет в объединенный музей. Весь свой неуместный гнев он обрушивает на Министерство градостроительства и министра Нарека Саркисяна, опускаясь до оскорблений.

Многие архитекторы весьма негативно восприняли это «письмо», в котором автор попутно наезжает фактически на всех архитекторов Армении. В «НВ» поступило, в частности, письмо известного архитектора Ашота Алексаняна (публикуется ниже).

Прочитал «открытое письмо» внука Александра Таманяна и ничего кроме возмущения оно не вызвало. Еще больше я возмущен публикацией этого письма газетой, причем, как мне показалось, она это сделала с удовольствием. Последнее время часто встречаю статьи бывших сограждан, перебравшихся в чужие края, - они поучают, как нам жить и как работать. Вот и Гагик Таманян, с которым я незнаком, поучает. Я уже не говорю о тоне и стиле «письма», я не хочу говорить об объединении музеев – думаю, это правильный шаг, я прежде всего хочу сказать, что, как ни странно, он понятия не имеет о Ереване, о генплане своего деда. Только совершенно несведущий человек может писать, что генплан Таманяна исказил Нарек Саркисян. Так вот пусть он знает, что таманяновский генплан начали искажать еще в 40-х годах: погубили Кольцевой бульвар, Конд не стал садом и т.д. Идеи великого зодчего десятки лет искажали и руководители Армении, и архитекторы. И об этом хорошо известно. Из идей Таманяна благодаря Н.Саркисяну и большой группе архитекторов удалось реанимировать только Северный проспект. Что касается «исправления таманяновского проекта Дома правительства», так внуку Таманяна стыдно не знать, что дед проектировал здание именно с барабаном и что только смерть зодчего и война помешали его построить. Потом от барабана почему-то руководство республики отказалось. А идея Таманяна осталась. До лучших времен.

Мне как архитектору оскорбительно утверждение внука Таманяна, что «нет больше национальной гордости армянского народа – нет больше национальной архитектуры Армении». Неужели нет? Хочу успокоить Гагика Таманяна: армянская архитектура есть. Да, не все идет гладко, но построено много прекрасных зданий, по возможности исправляются допущенные ошибки.

Позволю себе небольшое отступление. Мне посчастливилось быть руководителем реконструкции и капремонта Оперного театра, которые проводились по поручению ЦК КП Армении. Целых три года я работал и общался с Геворком, Юлием и Гаяне Таманянами. Вначале меня и всех, кто был причастен к этим работам, они приняли без энтузиазма. В дальнейшем, когда убедились, как мы бережно проводим работы, они, особенно Геворк Таманян, были удовлетворены результатом. Я хочу подчеркнуть, что мы, архитекторы, всегда с величайшим почтением относились к Александру Таманяну и его наследию.

Так как я старше Гагика Таманяна, то хочу ему посоветовать не делать личную неприязнь достоянием общественности.

В конце хочу добавить: такие «открытые письма» никак не помогают делу и только мешают.
 
Ашот АЛЕКСАНЯН,
заслуженный архитектор
Армении, лауреат
Госпремии Арм.ССР

От «НВ».
Внук Таманяна, он же Гагик Таманян – кандидат физмат наук, проживает много лет в Лондоне и, видимо, плохо информирован о музее своего великого деда. Плюс ретивые заказчики-информаторы явно подложили ему свинью. Впрочем, он вполне мог проверить что к чему. Административное объединение Музея Таманяна и Музея-института архитектуры вполне логично – зачем отрывать мэтра от родной архитектуры, от учеников, от среды. К сожалению, открытый в 2001 году музей так и не стал полноценным музеем, ибо большая часть его фондов – собственность семьи. Иначе говоря, 15 лет государство за свой счет содержит частную коллекцию. К тому же изначально музеем все эти годы руководили люди, далекие от музейного дела. Итог: тихая и малозаметная деятельность в пространстве армянской культуры на всем протяжении этих лет. Между тем музей великого Таманяна по определению должен был греметь и в стране, и за рубежом. И выставками, и научными исследованиями, и своими изданиями. Совершенно иная картина в Музее-институте архитектуры, правда, он постарше на 10 лет. Музей собрал огромный архивный материал, библиотеку, личные фонды архитекторов, макеты и т.д. За эти годы им были организованы десятки выставок в Армении и вне ее, изданы книги и каталоги, проведена большая музейная работа. Причем в совершенно спартанских условиях. «Таманянцам» было и есть чему поучиться.

Слияние музеев позволит всерьез заняться наследием Александра Таманяна и вытащить его за пределы музея и границ Армении. Очевидно, что насиженный «стиль» работы надо будет изменить. Не исключено, что руководству нового музея удастся выкроить место для сменных выставок и наконец-то подготовить основную экспозицию армянской архитектуры, важнейшей частью которой будет и наследие мэтра.

Разумеется, ни о каком банкетном зале, где, по мнению внука Таманяна, планируется распитие шампанского и поедание черной икры, речи нет. Зря по этому поводу так распаляется кандидат наук. Также не очень-то понятно, где он в нынешнем Ереване узрел «бетонные многоэтажки с амбразурами окон», бетонные бульвары, так болезненно отразившиеся, по его мнению, на душевном состоянии жителей и гостей Армении.

Короче говоря, «открытое письмо» напоминает обычный поклеп, пасквиль. Впрочем, и пасквиль, бывает, приносит громкое имя. Ведь до того никто в Армении и тем более в Лондоне и его окрестностях знать не знал о таком внуке великого зодчего. Это самое письмецо помогло людям понять, кто великий физик и математик – тот же, положим, британец Максвелл, а кто – очевидно, защитившийся в Ереване – канд. физмат наук. Напомним, что благородный и интеллигентный Александр Таманян в свое время сильно натерпелся от подобных грязных наскоков, когда каждый пролетарский архитектор или работник культуры злобно поносил его, обвиняя в национализме, классицизме и прочих страшных измах. Подобное бравое «письмо» славную фамилию совсем не красит. Но до этого ли внуку? «Вай мез» - пишет он в своем «письме». Действительно «вай мез», когда так себя ведет внук великого национального архитектора и отца современного армянского зодчества.